Игра с памятью: когда тайный роман стал слишком явным

Страсти накалились, как перец в адском соусе: Джози, поймав Кларка на горячем с подругой Фелицией, рванула из дома, словно ракета обиды, да так лихо, что угодила под машину. Месяц спустя, загипсованная и с памятью как чистый лист, она лежала в постели, а «заботливая» Фелиция, притворяясь сестрой милосердия, проверяла, не проросли ли в мозгу подруги ростки подозрений. Убедившись, что амнезия — не блеф, змеиная парочка в гостиной завела старый патефон страсти: Кларк, делая вид, что гладит кота, запустил лапы под юбку Фелиции, та застонала, прикинувшись скрипящим диваном. Их оправдания («Она же ничего не помнит!») растворились в потных ладонях, срывающих одежду. Фелиция, оседлав его на рояле, изображала оперную диву, а Кларк, шлёпая её по упругой плоти, дирижировал этим греховным концертом. Занавес упал, когда они, заливая ковёр сладким сиропом, даже не заметили, как гипсовая рука Джози в соседней комнате судорожно сжала пульт от телевизора — случайно нажав кнопку записи.